Почему пожилых надо лечить по-особому
Поставлена задача: Россия должна войти в клуб стран, где продолжительность жизни превышает 80 лет. И жизнь эта должна быть здоровой, активной, чтобы человека не сковывали болезни. Как изменится система помощи пожилым в стационарах и поликлиниках? Об этом корреспондент «РГ» беседует с главным специалистом-гериатром Минздрава России и департамента здравоохранения Москвы, директором Российского геронтологического научно-клинического центра Ольгой Ткачевой.
Ольга Николаевна, кто ваши пациенты?
Ольга Ткачева: Как правило, люди старше 70-75 лет. В этом возрасте развиваются различные недуги, снижающие качество жизни. Ухудшается слух, кости становятся хрупкими, мышцы - слабыми. У наших пациентов обычно сразу несколько тяжелых заболеваний, и с возрастом их количество увеличивается в геометрической прогрессии.
Пожилого человека обычно наблюдают одновременно и кардиолог, и невролог, и эндокринолог, и уролог... Каждый из них назначает сразу несколько препаратов и процедур, которые могут плохо сочетаться или даже противоречить друг другу. Гериатр же выступает своеобразным менеджером. Он рассматривает все проблемы в комплексе и выбирает единую тактику лечения, учитывающую возраст больного. Это очень важно, так как после 75 лет ему нужна совсем другая медицина: меняются дозы и принципы назначения лекарств, меняются подходы к профилактике.
Например, для 80-летнего пациента не так важен контроль уровня холестерина и количества потребляемой соли, как коррекция количества принимаемых таблеток, профилактика перелома шейки бедра и нарушений памяти. Наша цель - не вылечить все болезни, а максимально продлить период активной, полноценной жизни. Поэтому гериатр не просто назначает лекарства или диету. Он учитывает, в каких условиях живет пожилой человек, поддерживают ли его родственники, кто может помогать ему в быту и контролировать прием лекарств…
То есть гериатр ведет своих пациентов, можно сказать, как педиатр ребенка?
Ольга Ткачева: К сожалению, о таком пока мы можем только мечтать. Гериатр остается консультантом: он проводит осмотр, выдает комплексное заключение, составляет долгосрочный план индивидуальной терапии. Но постоянно ведет пациента и контролирует процесс лечения по-прежнему участковый терапевт.
Сейчас в России 500 гериатров. К 2023 году планируем увеличить их число на 2,5 тысячи. Их будут готовить 20 кафедр в медицинских вузах по всей стране. Вариантов подготовки два: или двухлетняя ординатура, или четырехмесячные курсы для уже работающих врачей. Раньше проблема подготовки таких кадров не была столь актуальна. Ее продиктовал рост продолжительности жизни: в среднем россияне стали жить 72,7 года, а в Москве 77,8 лет. В итоге проблема, с которой передовые страны из клуба «80 плюс» столкнулись давно, для нас только сейчас становится так важна. Поэтому мы планируем обучать врачей общей практики основам гериатрии. А в перспективе, я надеюсь, врач-гериатр станет таким же привычным специалистом, как педиатр.
Гериатрическую помощь включили в систему ОМС. Как изменится медицина "для пожилых" на практике?
Ольга Ткачева: Появился новый вид помощи - осмотр врача-гериатра, который может длиться больше часа. В московских поликлиниках открыто более 50 специализированных кабинетов «для пожилых». Записаться на прием можно или самостоятельно, или по направлению участкового терапевта. По статистике, в помощи врача-гериатра нуждается примерно 20 процентов людей старше 60 лет.
В крупных поликлиниках страны появятся специализированные кабинеты для старшего поколения. А в стационарах планируем открытие гериатрических отделений. Мы увеличили финансирование для лечения пожилых, можно назначать дополнительные исследования и медицинские процедуры, касающиеся сопутствующих нарушений и болезней.
Это все в идеале. А как быть, если пожилому человеку отказывают в госпитализации? «Чувствую себя плохо: еле хожу, задыхаюсь, руки опускаются, в глазах темнеет. А врач говорит - лечитесь дома, больница вам не отель», - пишет пенсионерка Алевтина Семенко из Пермского края.
Ольга Ткачева: Дискриминации по возрасту быть не должно. Каждое такое нарушение нужно разбирать. И если 80-летнему пациенту показана высокотехнологичная помощь, сложная операция или, например, современный протез, то он должен все это получить.
Кстати, появилась информация, что в Японии к 2020 году о пожилых будут заботиться роботы. Они заменят врача, медсестру?
Ольга Ткачева: Мы недавно вернулись из Японии. Роботы там действительно очень «умные», высокотехнологичные, совершенные. Одни - такие «экраны на колесах» - могут всюду следовать за подопечным, регистрировать его движения, следить, чтобы тот не упал. Другие - в виде животных или андроидов - могут общаться с пациентами, петь с ними песни, читать стихи, помогая тренировать память и развивать когнитивные функции. Третьи - автоматические тренажеры - поддерживают физическую активность, помогают в реабилитации. Например, делают вместе со стариками гимнастику. Но человека, конечно, ни одна умная машина не заменит. Подобные разработки есть и в России, правда, в меньшем количестве. Многие из них на стадии пилотных проектов. Но дело не только в роботах.
Какие научные разработки помогут отсрочить старость?
Ольга Ткачева: Универсальной «таблетки от старости» еще никто не придумал. Большинство исследований носят пока фундаментальный, экспериментальный характер. Скорость старения лишь на 25 процентов зависит от наследственных факторов. Все остальное - это образ жизни: качество питания, вредные привычки, физическая активность, работа, окружение...
Есть четкая зависимость: чем выше уровень образования, тем дольше человек живет. Чем дольше мы работаем, имеется ввиду интеллектуальный труд, чем больше у нас социальных связей, хобби и других «активностей», тем лучше «сохраняемся».
Источник информации: Редакция «Российской газеты»
